Жизнь с искусством. (Продолжение)

Инна Пуликова: Современные российские коллекционеры, как правило, люди вполне успешные, состоятельные, вписанные и в бизнес и во властные структуры. Существуют ли сегодня в России какие-то группы коллекционеров, способные сообща действовать в целях создания более благоприятного климата для коллекционеров и меценатов вообще? Или каждый коллекционер в большей степени самостоятельно решает вопросы, связанные с собственными проектами?

Андрей Руденцов: У меня такое ощущение, что коллекционер в России - это по сей день фигура замкнутая, закрытая и самостоятельная. Человек, который вряд ли сильно стремится куда-то вступать. У нас есть организация - ассоциация антикваров и арт-дилеров, которая пытается решать вопросы, важные для всего антикварного сообщества (изменения в законодательстве, ввоз-вывоз произведений искусства). Я не верю в то, что кто-то из крупных коллекционеров будет с кем-то объединяться. Я не вижу причин - для чего им это делать. То, что они будут выставлять свои коллекции, - это, наверное, будет. Если захотят вывозить за рубеж свои коллекции для показа, я думаю, что не так сложно это сделать без всяких объединений.

И.П.: То есть пока, по большей части, коллекционеры сами находят пути решения своих проблем? Допустим, коллекционер хочет создать музей. Никаких налоговых льгот для создания музея - по аренде помещения, по ремонту, по другим затратам на создание музея у нас в налоговом законодательстве нет. Интересно ли коллекционерам появление такого рода налоговых льгот?

А.Р.: В апреле 2006 меня пригласили на заседание в Совет Федерации. Серьезное мероприятие, речь шла о проблемах негосударственного финансирования культуры. Одна из тем этого трехчасового заседания была такая: мы имеем в стране частные коллекции. Есть частные коллекционеры. Мы их знаем. Их фамилии регулярно печатаются в журнале «Форбс». Как нам сделать так, чтобы эти люди показывали свои собрания, создавали музеи? Мы же получим не только новые музеи, но и дополнительный положительный эффект - создадим общий благоприятный показатель делового климата в стране: у нас люди богатые, не боятся показывать свои коллекции. У нас все хорошо, и инвесторы к нам потянутся.

И.П.: Мы своих богатых коллекционеров любим и уважаем.

А.Р.: Да, мы их очень ценим, у нас все здорово. Но вот как заинтересовать этих людей - богатых, чтобы они коллекции свои показывали? Давайте думать. И дальше было огромное заседание. Что предлагали? Надо им, богатым коллекционерам, делать послабления в бизнесе, в том числе налоговые. Получив эти налоговые льготы, они будут показывать свои вещи, как-то их пропагандировать, создавать музеи, бла-бла-бла... Взаимосвязь была шикарная. Даем льготы - бизнесмен заинтересован, он получает реальные выгоды, при этом показывает свои вещи. Все радостные, создаются музеи... Но это заседание было несколько лет назад. Вот как было бла-бла-бла, по-моему, так и осталось по сей день. Ничего не изменилось. Никому никаких льгот налоговых не дали. Более того, есть прецеденты совершенно противоположного характера. Одна характерная ситуация была связана не напрямую с коллекцией, а с сетью популярных магазинов...

И.П.: Да, да. Был своего рода музей - и нет его. (Речь идет о коллекции владельца сети магазинов «Арбат-Престиж» Виктора Некрасова, значительная часть которой выставлялась непосредственно в торговых залах. - «РИ».)

А.Р.: Понимаете? Было - и нет. Коллекция каким-то образом продолжает жить, но...

И.П.: Но никто ее уже не видит... А что, на Ваш взгляд, коллекционеры хотели бы от государства?

А.Р.: Гарантий спокойствия своего собственного, и своих коллекций в том числе. Я не собираюсь лишний раз бросать камни в государство, но, к сожалению, у нас настолько все нестабильно, постоянно присутствует страх выделиться на фоне других, оказаться более заметным...

И.П.: Да, если человек покупает картину, значит, у него есть лишние деньги...

А.Р.: Это, во-первых, а во-вторых, к сожалению, вспоминается анекдот: «Американский мальчик, работающий в Макдоналдсе продавцом, видит роскошный кадиллак. Мальчик думает: «Надо работать мне, наверное, в две смены в Макдональдсе, и еще где-то полы мыть. И тогда я себе через десять лет куплю кадиллак». А наш мальчик, когда видит кого-то на роскошной машине, думает: «Ух ты, какая машина! Надо дать ему по башке, из машины выкинуть и самому ездить». У нас эта проблема решается быстрее, и, к сожалению, решается именно так.

И.П. Второй вариант оказался как-то более популярен.

А.Р.: Да, поэтому у людей есть вполне обоснованный страх.

И.П.: Я так понимаю, это страх не только в отношении безопасности коллекций. Это страх из-за незащищенности частной собственности в принципе, это более глобальная проблема.

А.Р.: Совершенно точно. Это своего рода страх перед обществом. У нас же не все коллекционеры могут быть такими открытыми, как, например, Петр Авен - это фигура публичная, известный, богатый, крупный коллекционер, вещи показывает, публикует каталог своего собрания. Со вкусом у него все в порядке. Узкая тема собирательства. Просто эталон коллекционирования. У нас же есть и другие коллекционеры, которые, может быть, менее публичны, чем он, и, может быть, поэтому отчасти они и боятся показывать коллекции. Это действительно страх быть замеченным. Может быть, этим людям известность ни к чему.

И.П.: Среди Ваших издательских проектов есть периодическое издание - журнал «Антикватория». Зачем он Вам нужен? Издавать журнал по искусству - дело хлопотное.

А.Р.: Первый номер журнала вышел в 2003 году. Это была, может быть, робкая попытка просвещения. Общаясь с разными людьми - с клиентами, начинающими коллекционерами, ты понимаешь, что в обществе существует нехватка культурного образования. Наверное, в Москве и в Петербурге это ощущается в меньшей степени, но глобально, это, конечно, проблема. И у нас была идея делать некий журнал, который совершенно не пишет о ценах, о том, сколько стоит искусство, а пишет о самом искусстве. Донести до читателя - очень разного читателя, из разных социальных слоев, с разными возможностями - тему искусства. Что искусство - это хорошо, это красиво, и что можно вокруг себя создать, разбираясь в искусстве.

И.П.: Этот просветительский проект сейчас продолжается?

А.Р.: Да, мы издавали журнал, именно в целях популяризации культуры. Сейчас мы собираемся перевести журнал в электронную версию, сайт журнала сейчас обновляем, то есть работа журнала продолжается.

И.П.: А с чего начались другие издательские проекты?

А.Р.: Они начались не на пустом месте. Попадая в фонды музеев, ты понимаешь, какая огромная часть айсберга скрыта от глаз, сколько уникальных материалов никому не доступно. Вот мы и стали фотографировать фонды музеев, публиковать, пытаться их обнародовать.

И.П. Как бы Вы хотели работать с коллекцией дальше, какой Вы видите ее судьбу?

А.Р.: Конечно, у меня есть желание пополнять коллекцию, собирать, что-то менять. А по поводу глобальных, долгосрочных перспектив я пока не задумывался - в отличие от моих товарищей-коллекционеров, которые постарше меня. Мы с ними эту тему обсуждаем. И многие из них говорят, что дети выросли, допустим, дочка замуж вышла, и никто коллекцией не интересуется. Полное безразличие. Я в каком-то западном журнале прочитал, что существует мнение, что средняя продолжительность жизни коллекции - это три поколения.

И.П.: Это получается 75 лет.

А.Р.: Грубо говоря, три поколения - для серьезных коллекций, а дальше эти коллекции либо продаются, либо передаются в музей. Бывает, это происходит и раньше. Исследователи предлагают следующее объяснение - оно мне симпатично: есть некий коллекционер (мы берем благоприятную ситуацию в стране)...

И.П.: Никаких потрясений нет, человек собирает коллекцию...

А.Р.: Все спокойно, войн нет, семья богата, он собирает. Насобирал много. На каком-то этапе жизни он вовлекает в коллекционирование - или, по крайней мере, в быт этих вещей - своих детей. Дети, безусловно, не обязаны все это любить так, как любит папа. Вот, например, в Англии, семья Уоллис (Wallace Collection, Лондон. - «РИ»), - там три поколения фанатично собирали. Мы не можем требовать, что моя дочь или дети всех наших коллекционеров будут так же фанатично бегать, собирать. Нет, конечно. Дети, которым эта коллекция достается в зрелом возрасте, коллекцию просто хранят. Если у них есть средства для жизни, они сохраняют коллекцию на каком-то этапе ее существования, как память: вот, родители собирали. Внуки, как объясняют исследователи, частенько эту коллекцию хранят в память о бабках и дедах, о тех, кого они помнят. С кем они имели визуальный контакт, общались, к кому остались какие-то личные чувства, любовь. А следующее - четвертое - поколение, к сожалению, теряет личную связь с тем, кто создал коллекцию. Им сложно объяснить, что это бюро покупала прабабушка на аукционе, он просто эту прабабушку не знает.

И.П.: Если только в самом праправнуке нет любви к коллекционированию, но это большая удача.

А.Р.: Это скорее исключение из правил. Мне очень нравится версия про три поколения, потому что это действительно так. Мы все-таки живем некими эмоциями. Когда у тебя живы родители, которые собрали коллекцию, а тебе есть на что жить, есть какие-то источники дохода, ты, конечно, не побежишь все это немедленно продавать - если ты не полный отморозок. Хотя такое тоже бывало.
Я почему озадачился этой темой - потому что смотришь вокруг, путешествуешь по миру. Та же коллекция Уоллес, другие крупнейшие собрания - при наличии детей, внуков создателей коллекции - были переданы государству. Настоящий коллекционер на каком-то этапе осознает, что он, возможно, последний из могикан, который эту коллекцию держит. Как дальше сложится с коллекцией - неизвестно. А это труд нескольких поколений семьи. И чтобы сохранить коллекцию, единственный выход - передать государству.

И.П.: Я не раз слышала мнение коллекционеров, что они передали бы свои собрания государству, но в музеях все будет спрятано в запасники, и никто никогда их коллекций не увидит.

А.Р.: Так это вы про наше государство. А я говорю сейчас про европейские. У нашего государства есть такая проблема в отношении к коллекциям, передаваемым в дар музеям. И вот один пример - тут, через переулочек, Третьяковская галерея. Когда создавался музей Уоллес, было три условия: бесплатный вход в музей, ничего не менять в расположении предметов в экспозиции (чтобы сохранить видение коллекционера) и ничего не докупать в музей. И у нас, «через переулочек», было то же самое, просили ничего не трогать, насколько я помню историю Третьякова. Тем не менее сейчас в Третьяковскую галерею покупается все подряд - и фотографии, и прочее.

И.П.: Говорится, что тем самым продолжается «политика» Павла Михайловича Третьякова - музей собирает работы современников.

А.Р.: Ну, сделайте какой-нибудь филиал. Человек, который подарил музей городу, просил его сохранить - не пополнять. То есть, он просил показывать городу его видение коллекционирования, его личное, через его глаза. А сейчас, нынешнее поколение - оно еще понимает историю, а пройдет еще 20 лет, туда придут школьники и будут считать, что Третьяков покупал фотографию. При передаче коллекции в музей нет уверенности и в ее сохранности, как единого целого. Могут предметы спрятать куда-то в фонды, потому что они недостаточно высокого уровня.
У нас, к сожалению, нет хорошей практики - благодарно принять то, что дали. А в Европе есть. Передали - люди ходят, смотрят. И наши бы тоже многие передали - я общался с людьми, у которых хорошие крупные тематические коллекции, той же фалеристики. Человек говорит: я бы с удовольствием передал ее в музей, но где гарантия того, что это все не распотрошится, что один орден не пойдет в музей Вооруженных сил, второй - в музей, допустим, Суворова.

И.П.: Потому что в каком-то музее нужно дополнить коллекцию.

А.Р.: А третий - в Исторический музей, понимаете? А остальные вообще в фонды лягут. Что греха таить - любой коллекционер амбициозен. И вот эта передача государству, это, создание некоего...

И.П.: ...собственного мемориала? Чтобы сохранить не просто предметы, а в какой-то степени - личность коллекционера.

А.Р.: Совершенно точно, мемориала. Сохранение видения коллекционера. Я всегда с большим уважением отношусь к небольшим музеям. При этом, попадая в Эрмитаж, я тоже восторгаюсь. Но я восторгаюсь не личностью коллекционера, а величием страны. Это разные вещи. То есть, Эрмитаж или Лувр - это все-таки собрание государства. И не важно, кто его собирал - император или Мария Николаевна Романова, или еще кто-то. Это все-таки собирали сильные мира сего. Это собирала страна. А коллекцию Уоллес, если к ней вернуться, собирали люди. Богатые и влиятельные, но люди, у которых было свое видение.

И.П.: По поручению Екатерины II в Европе искали и покупали для Эрмитажа целые коллекции...

А.Р.: В одном случае - мощь государства и мощь коллекции. В другом - личность. В этом большая разница. Поэтому сложно сказать, какая коллекция «лучше». Для меня эмоционально «лучше» та, которую сам человек собирал, сам все развешивал. Вот мы сейчас делаем книжку про свое собрание миниатюр и, честно говоря, идем против всех издательских канонов. Меня уже начали упрекать за это, но 250 миниатюр в книге будут расположены не традиционно - в хронологическом порядке (от XVIII века и до наших дней), а в порядке приобретения в коллекцию, от первой приобретенной до последней, которая была куплена перед выходом книги. Тут дает себя знать мое историко-архивное образование, у меня по каждой миниатюре известно, когда покупалась, у кого и даже почем.

И.П.: Получается два рассказа: о миниатюрах и о том, как формировалась Ваша коллекция.

А.Р.: Как она формировалась - это основная тема. Ты листаешь книгу и видишь: сначала появились штук пять дешевых миниатюр, потом семь, потом десять, а потом пошла борьба за повышение качества коллекции. Мне, как коллекционеру, важно показать процесс формирования коллекции, по этапам, по годам.

И.П.: Если говорить о Вашей коллекции в целом - чем бы Вы хотели ее пополнить, какое направление развивать?

А.Р.: Есть направление, которое мне очень нравиться - тульская сталь. У меня было когда-то пять-семь предметов из тульской стали. Недешевые, хорошие вещи - стоят тысячи, а то и десятки тысяч долларов. Они у меня пожили несколько лет, раздел не пополнялся, и на каком-то этапе я их поменял, продал, в общем, расстался с ними. Вот это собрание тульской стали я бы с удовольствием восстановил. Еще мне очень нравится холмогорская северная резная кость.
Знаете, коллекционирование имеет и оборотную сторону. Когда ты искренне увлечен своей темой, ты пытаешься донести до окружающих тебя людей, друзей, клиентов свою увлеченность, объяснить, почему ты собираешь именно эти вещи. Рассказы о своем увлечении бесследно не проходят - клиенты смотрят, слушают и влюбляются в то, что ты сам собираешь. Получается, что вольно-невольно ты себе, в кавычках, конечно, создаешь своего рода конкурентов, причем нередко более богатых, чем ты сам. Но это хорошо. У них - деньги, у тебя - возможность найти вещи. Это сочетание какой-то такой интриги и игры, оно, мне кажется, очень здорово влияет на процесс коллекционирования.
Так вот, когда у меня была небольшая коллекция холмогорской резной кости, то периодически возникала возможность что-то докупать в нее. А вещи эти недешевые. И каждый раз, когда появлялся в поле зрения холмогорский предмет, я понимал, что у меня еще впереди много нерешенных финансовых задач, и, к сожалению, не мог себе позволить покупать, все, что хотел. Но благодаря одному знакомому коллекционеру, которого я, как мне кажется, смог увлечь коллекционированием холмогорских вещей, у меня есть опыт своего рода «косвенного» собирательства. Коллекционер этот - состоятельный человек, у него большая коллекция произведений искусства. Он сам работает со своей коллекцией, но я теперь не пропускаю мимо хорошие предметы и с большим удовольствием отправляю их ему в коллекцию. Мне бы и самому хотелось иметь что-то подобное, помимо всего прочего и потому, что это очень русское искусство, очень яркое его проявление.

И.П.: А нет желания выйти за географические границы - то есть собирать что-то зарубежное? Или русского искусства вполне хватает?

А.Р.: У меня в коллекции процентов тридцать западных миниатюр - английских, французских. Я не делал большого различия - если миниатюра хорошая, качественная. А вот увлечься зарубежным искусством по другим направлениям, например французским фарфором, думаю, - нет. Во-первых, нельзя собирать все, да и возможности ограничены. А во-вторых, это связано с моим личным отношением к интерьеру, который у меня сформировался. В большом зале галереи была попытка создать русский интерьер, карельскую березу туда поставили, фарфор, бронзу, предметов тридцать. И я отмечал, что, когда из интерьера убираешь, например, три предмета русской мебели, а на их место встают три предмета французских, то появляется чувство, что нарушен какой-то баланс. И эта комната мгновенно становится такой, знаете, «не нашей». Я это просто физически ощущаю.

И.П.: А в чем это ощущается? Ведь искусство России и Франции конца XVIII - начала XIX века достаточно близко друг другу.

А.Р.: Да, но при этом интерьер становится европейским, теряет свою «русскость». У меня соседняя комната абсолютно русская, а следующая абсолютно стала не русской. Потому что там появились голландские предметы, два французских предмета, и комната потеряла, если так можно сказать, нашу культуру.

И.П.: Что должен сегодня делать человек, если хочет собрать хорошую коллекцию?

А.Р.: Для коллекционера, собирающего тот период, о котором мы говорили, очень важно терпение. Если ты просто купил фарфоровую чашечку того времени, то можешь поставить ее на современную мебель - и радоваться. А если ты пытаешься коллекционировать глобально интерьеры начала XIX века, то терпение - одно из самых важных качеств, помимо наличия денег и вкуса. Ситуация, когда ты, как новый русский: «хочу завтра въехать в дом, и чтобы все уже было на месте» - тут невозможна.

И.П.: Хочу получить полностью укомплектованный интерьер к конкретному сроку?

А.Р.: Да, хочу, потому, что у меня есть деньги. Когда открывался музей Царицыно, ко мне пришли его представители, мы долго разговаривали, и один из вопросов, которые мы обсуждали, был такой: музей через пару месяцев открывается, предметы нужны. Екатерининской эпохи. Деньги выделили. Я говорю: это не вопрос денег, просто это в принципе невозможно.

И.П.: Хорошая задача. Быстро подобрать предметы екатерининской эпохи...

А.Р.: Да, говорят, у нас два месяца есть. Давайте вот быстренько соберем. То есть шашкой махнули - хотят завтра въехать во дворец. Но так не бывает. Умные люди, если хотят получить в своем доме интерьер XVIII - начала XIX века, начинают покупать предметы одновременно с началом проектирования дома. Человек арендовал склад, сделал хранилище для картин. У него в голове план дома, строительство идет. И он параллельно со стройкой покупает предметы искусства. Он их - на складик, реставрирует, приводит в порядок. Говорит: ну как я потом все это буду делать? Это же процесс.

И.П.: Это системный подход. Это не так, что есть у меня дом, а стены пустые, надо что-то купить...

А.Р.: К сожалению, чаще бывает именно так. А вот если подойти к делу серьезно - ты глобально сформировал интерьер, а дальше коллекционируй всю жизнь. Вазочки меняешь, люстры меняешь - процесс. Я перед такими людьми шляпу снимаю, говорю: молодцы. В чем-то им помогаю, но их, к сожалению, очень мало.

Выставочные проекты

• Некоммерческий проект в рамках XI Российского антикварного салона «Ширмы », 2001 г., Москва, ЦДХ

• Неделя декора журнала «Мезонин», 2004 г, Москва, ЦДХ

• Некоммерческий проект в рамках XVI Российского антикварного салона «Осветительные приборы XVIII-XIX вв. из собрания музея «Останкино» и галереи «Три Века , 2004 г, Москва, ЦДХ

• Выставка «Господин N», 2005 г., Москва, Выставочные залы ГосНИИ Реставрации

• День русской усадьбы, 2006., Тверская обл.Усадьба «Знаменское-Раек»

• Некоммерческий проект в рамках XVI Российского антикварного салона совместно с музеем-усадьбой «Останкино» «Дети в искусстве трех веков », 2006 г., Москва, ЦДХ

• Выставка «Рождество в дворянской усадьбе. Искусство русского интерьера», 2006 - 2007 гг., Москва, ВК «Белые палаты»

• Некоммерческий проект в рамках XXII Российского антикварного салона совместно с музеем «Останкино» и галереей «Леон» - «Русская бронза эпохи ампир », 2007 г., Москва, ЦДХ

• Дни исторического наследия Москвы в Манеже, 2007 г., Москва, ЦВЗ «Манеж»

• Выставка «Дворянские семьи в истории московской усадьбы» в рамках Дней исторического и культурного наследия Москвы, 2008 г., ЦВЗ «Манеж»

• Экспозиция Москомнаследия в рамках дней Москвы в Кракове: «Архитектурные памятники Москвы. Реставрация и новые открытия», 2008 г. Краков (Польша), Мэрия города Кракова (дворец Велопольских)

• Выставка «Волшебный мир веера», 2007 - 2008 г., Москва, Государственный музей А.С.Пушкина

• Выставка «Виноградов С. А.», 2008-2009 гг., Москва, Галерея искусств ДАЕВ,33

• Выставка «Московский модерн» в рамках Дней Москвы в Праге, 2008 г., Музей города Прага (Prague City Museum)

• Выставка «Русский интерьер. Эпоха. Мода. Стиль», 2008 - 2009 гг., Москва, Государственный музей А.С.Пушкина

• Выставка «1812. Мир и война», 2008 - 2009 гг., Москва, Государственный музей А.С.Пушкина

• Выставка «Повести Белкина. Мир пушкинских героев», 2010 - 2011 гг., Москва, Государственный музей А.С.Пушкина

• «Дни исторического и культурного наследия Москвы». Выставка в рамках проведения Года России во Франции (Страсбург), 2010 г., Большой зал Обет

• «Игра в бисер». Выставка из собрания музея-усадьбы Останкино, московской галереи «Три века», 2011 г., Москва, музей-усадьба Останкино

Издательские проекты

• Стругова Ольга. «Мебель в русском интерьере конца XIX - начала XX веков», 2005 г.

• Ирина Ефремова, Ирина Петухова. «Осветительные приборы. Коллекция Музея-усадьбы Останкино», 2005 г.

• «Портретная миниатюра из частных собраний». Автор-составитель: Сергей Подстаницкий, 2007 г.

• Атлас объектов культурного наследия (памятников истории культуры) Города Москвы. 3х-томник, 2008 г.

• Паскаль де Романовски. «Российский Императорский флот накануне Первой Мировой войны 1914-1918 гг.» , 2008 г.

• «Советский Авангард 1920-1930-х годов», 2008 г.

• Е.И.Кириченко. «Архитектурное наследие Федора Шехтеля в Москве», 2009 г.

• Е.И.Кириченко. «Архитектурное наследие А.С.Каминского в Москве», 2010 г.

• ИСКУСТВО РЕСТАВРАЦИИ (АЛЬМАНАХ), 2009, 2010 г.

• Дороги войны Анатолия Архипова (фотоальбом), Автор-составитель: Т.Подстаницкая, 2011 г.

Готовятся к изданию:

• Александр Червяков. Веера в России, XVIII-начало XX века. Коллекция музея Останкино

• Е.В. Долгих. Стекло России. XVIII век. Время и стиль.

• А.А. Гилодо. Русская бронза

• Т.Д. Карякин. Русский и западноевропейский фарфор.

• И.К. Ефремова. Мебель из собрания музея усадьбы Останкино

• О.Б. Стругова. Агитационный фарфор

На главную страницу

Ключевые слова: %keywords%